Усаги
Мамору улетел. Мне было так плохо. На душе скребли кошки. Оставаться в аэропорту не было смысла. Я поехала домой.
Через 2 недели Усаги
Не было проблем, помимо того, что Мамору не выходил на связь. Лишь короткое сообщение на почтовый электронный ящик: «Долетел хорошо, потом покажу видео. Люблю, скучаю». И все, как в воду канул. Я так хотела с ним пообщаться. Мы договорились, что будем поддерживать видео-чат. Но он не выходил на связь. Как бы с ним чего не случилось. Хотя он предупреждал, что могут быть проблемы поначалу. Поскольку в чужой стране и все такое. Надо с жильем разобраться, да и денег у него немного, поскольку он сам себя обеспечивал. Придется найти какую-то работу и все такое. Так что я себя уверяла, что с ним все в порядке, что просто ищет жилье, работу, поэтому некогда сейчас, да и скорее всего нет возможности.
Проблемы начались через пару дней. У меня была задержка, помимо этого у меня болел живот с левой стороны. Если бы с правой стороны, я бы грешила на аппендицит, но с левой – дело другое. Да еще и как болел. Иногда подумывала, не вызвать ли скорую. Боль правда временами уходила, а потом вновь возвращалась. Я залезла в Интернет в поисках найти ответ. Стала искать внематочную беременность. Нарыла кучу информации, что затягивать с этим нельзя, а то может вообще быть летальный исход. Обычно при внематочной удаляют кусок маточной трубы, так что перспектива такая не радовала. Даже если у меня и останется вторая труба. В общем, я себя накручивала все больше и больше.
Прошло еще две недели. Менструации так и не было. Правда боль появилась и справа. Это давала какую-то надежду, что может не внематочная беременность. Не может же с двух сторон быть внематочная. Решив, что больше тянуть нельзя, а надо хотя бы убедиться в том, беременна ли я, отправилась я в аптеку за тестом. Дождалась, пока разойдутся все клиенты, пропустила несколько раз очередь, пока никого не осталось. Мне только слухов еще не хватало.
- Здравствуйте, у вас ттттест есть? – сказала я заикающимся голосом.
- Здравствуйте. Вам подешевле, подороже?
- А в чём разница? Подороже показывает более точно?
- Да нет, мне кажется в фирме производителе, не более-того. Все показывают один и тот же результат.
- Тогда зачем платить больше?
- Я вас поняла. Даю подешевле.
Расплатившись, я побежала домой. Дома предстояло еще его сделать. Прочитав аннотацию на упаковке, я направилась в ванную. Ничего сложного не было. Главное было засечь время, и проверить результат в течении 5 минут. Только еще надо было подождать 5 минут. Дрожащими руками я вскрыла упаковку. Внутри оказалась тоненькая полосочка, с отметкой, до какого уровня опускать. Сделав все приготовления, я сделала тест. Оставалось ждать результата 5 минут. Я устроилась поудобнее и стала наблюдать за временем.
Казалось, прошла целая вечность, пока, наконец, прошло 5 минут. Я взглянула на результат – 2 полоски. Сверилась с инструкцией. Тест положителен. Ну вот, только этого не хватало. Пойду завтра к врачу, узнаю, все ли в порядке.
На утро я была у гинеколога. Пожаловалась на боли, сообщив при этом, что тест положительный. Врач приписал мне свечи и таблетки от боли и назначил кучу анализов. Завели на меня карту беременной. Спросили, буду ли я оставлять ребенка. На что я недоуменно возмутилась. Что тем, кто идет на аборт и кто его делает, надо чтоб у них детей больше не было, чтоб убить маленькое существо, какие б обстоятельства ни были, это ж каким чудовищем надо быть. Самое главное, что по закону подлости ведь многие потом еще и рожают здоровых детей, и не раскаиваются при этом. А некоторые хорошие люди, а потом еще и не могут родить своих детей, без всяких абортов.
В общем, я успокоилась, вылила на врача весь негатив. Он, как ни странно, со мной согласился. Впереди предстояло более сложная задача - сказать родителям. Будут ли они содержать меня и малыша или выставят за дверь? Или скажут идти на аборт. На последнее я ни за что не соглашусь, поэтому оставался лишь два варианта, либо все остается без изменений, либо меня выкидывают на улицу. Был еще один вариант – молчать, пока не будет заметно. Во всяком случае, тогда я какое-то время точно буду дома. В принципе, Мамору мне оставил ключи от своей квартиры, поэтому с жильем проблемы не было. А вот денег на проживание у меня нет. Отъезд Мамору отошел как-то на задний план – тоска не давала себе знать, поскольку проблем хватало и без этого. Я решила сказать маме, все-таки она более уравновешенная.
Разговор предстоял нешуточный, поэтому я постаралась обыграть все варианты. И вот, я улучила момент, когда никого не было дома, кроме мамы и меня.
- Мам, можно с тобой поговорить?
- Да, конечно. На тебе лица нет, ты здорова?
- Да, мам, все хорошо. Это скорее моральное.
- Скучаешь за Мамору? Что-то ты с ним последнее время не видишься?
- Да, но не это главное.
- А что?
Я набрала в грудь побольше воздуха. Пан или пропал!
- Я беременна.
Мама так и села, благо стул был неподалеку.
- Ничего себе заявление. Ты уверенна?
- Да, и я собираюсь оставить ребенка в любом случае.
- В смысле.
- Выставите вы меня за дверь или нет, но я на аборт не пойду.
- Ты что, никакого аборта. А отец Мамору?
- Конечно, у меня больше никого и никогда не было.
- Он знает?
- Нет.
- И когда ты собираешься ему сказать?
- Все не так просто.
- А как?
И хоть я сидела, ладони все были потные и перед глазами начинало плыть. Я сглотнула.
- Он улетел в Америку на год. Он хотел отказаться, из-за меня, поскольку у нас наконец-то наладились отношения. Но я настояла на том, что это необходимо для его карьеры. Он перед отлетом предложил мне выйти за него. Я согласилась, - я немного приврала, но это было необходимо, на мой взгляд. К тому же, он не посоветовался со мной, меня это обижало, и я не хотела, чтоб мама почувствовала мою обиду.
- Да, здорово, - вздохнула мама. – В любом случае, ты остаешься дома. И молчи. Во всяком случае, пока не будет заметно. Еще не известно, как отреагирует твой папа. Я поговорю потом с ним, пока же, можешь на меня рассчитывать, в случае чего.
- Спасибо, мама, - я обняла её. Как гора с плеч свалилась.
Оставшееся время каникул я провела с девочками. Я им рассказала, поначалу они были в шоке, но потом просто начали носить меня на руках. Или точнее – нас. Развлекали как могли, лишь бы я не предавалась грустным мыслям.
Наступил учебный триместр. И мне уже было не до размышлений. Я погрузилась в учебу.
Мамору
По прилету в Америку, у меня сжималось сердце, не знаю, почему, но чувство одиночества давило на меня. Тоска была такая сильная, что хотелось наплевать на все и удавиться. Эти мысли я стал гнать прочь. Предстояло найти жилье и найти подработку. Поскольку я не планировал так быстро сменять страну, то и сбережений у меня почти не было. Забежав в Интернет-кафе я отправил Усаги короткое сообщение, поскольку телефон был заблокирован. Еще надо было купить местный телефон. Хотя с другой стороны, зачем он мне был нужен? С Усаги дорого общаться по телефону, уж лучше по Интернету. Я пошел по адресу, который мне дали в Японии, куда надо обратиться в США, чтобы оформить все документы и где обосноваться. Мне должны были предоставить рабочее место и какое-то жилье.
После оформления бумаг, я пошел к работодателю. Все выглядело прилично. Но поскольку я был иностранцем, практики в этой стране у меня еще не было, платили маловато. И на первую зарплату я мог рассчитывать не раньше, чем через месяц. Предстояло найти подработку, где мне хотя бы будут платить каждую неделю или каждый день, а также осмотреть жилье. Предоставленное жилье было общежитием, комната была на троих, двери не запирались. За сохранность вещей никто не отвечал.
И хоть вещей у меня почти не было, но ноутбук был для меня ценностью, а также видеокамера. И я пошел искать другое жилье. Потратив на него почти все свои сбережения, я нашел отдельную квартирку, скорее напоминавшую ячейку улья. Комнатка небольшая совместно с кухней, точнее с небольшим отделением под плиту, раковину и холодильник. Стол был в проеме между комнатой и кухней, в виртуальной стене, которая должна была отделять кухню. И был совместный санузел, в котором с трудом, но помещалась душевая кабина, раковина, унитаз и стиральная машина. Был еще балкон, на котором можно было развесить белье. В комнатке была кровать и небольшой шкаф. Был еще телевизор, но я попросил заменить телевизор на маленький столик со стулом. Это выходило немного дешевле, но для меня было актуальнее. Интернет подключали отдельно за приличную плату, пока такой роскоши у меня не было. Поэтому предстояло найти подработку и срочно. Даже при условии, что мне заплатят вовремя, того, что мне заплатят, едва хватит на месяц проживания в этой квартирке. Надо было еще денег на еду, на одежду и бытовую химию хотя бы.
Первый месяц был самым тяжелым. Я работал чуть ли не круглые сутки в разных точках города, пытаясь заработать копейки, по их меркам. Этого едва хватало на еду. Перебивался я чем попало, стараясь сэкономить. Дальше пошло чуть легче. Работодатели присмотрелись уже ко мне и уже с охотой брали меня, да и платили чуть больше. Этого хватало, чтобы я уже мог хотя бы ночью поспать. Поскольку я чуть ли не падал от усталости.
Лишь спустя 3 месяца я мог более-менее вздохнуть спокойно, мне уже хватало и на бытовую химию и на дешевую одежду и даже на Интернет. Я подключил и написал Усаги. Но ответила она мне не сразу. Интересно, как она там? Скучает? Я выложил видео, которое хотел ей показать. Когда же я её увидел, мне стало дурно. Зеленоватый цвет лица, осунувшиеся черты лица, синяки под глазами. И это девушка, которая имела у меня прозвище Круглолицая? Я хотел все плюнуть и полететь обратно. На что она меня заверила, что все нормально, просто тяжело учиться, она занимается ночами, не высыпается и все такое. В этом была доля истины, поскольку я сам учился в этом университете, нагрузка там была приличная. Пообещав отоспаться на выходные, я с ней простился. Остаток ночи я пролежал и думал, как же моя Усако, она не сказала, но в её голосе чувствовалось волнение и тревога, и её похудение было не связано с учебой, скорее она так переживала тяжело разлуку. Я и сам страдал, но ничего не мог с собой поделать, я дал Усаги слово, что закончу практику.
Мы виделись раз в неделю, на выходных. Общались обычно часами. Поначалу Усаги все показывала, обстановку комнаты и себя. Потом все реже стала показывать себя. Как-то я не придал поначалу этому значение, потом меня стало беспокоить, что она сильно похудела. Но она заверила, что вес наоборот набирает. У неё стали округляться черты лица, и я не стал приставать. Шли месяцы очень долго, но с каждым днем приближалась заветная дата, когда я, наконец, смогу покинуть эту страну и вернуться на Родину, к любимой. Как-то раз Усаги сказала, что ей надоело так общаться, ей с каждым разом все тяжелее. Она сказала, что все, общаться прекращает. Если хочет, пусть пишет письма, если будет время и желание, она ответит. Я не стал настаивать. Потому как видел, как ей тяжело со мной общаться. Она делала огромное усилие, чтобы не разрыдаться. Я это видел, и от этого было еще тяжелее. Еще какое-то время мы переписывались письмами, а потом она написала, что больше не будет ни читать письма, ни сама писать. Что ей уже невмоготу. Она постарается больше бывать с подругами, гулять на свежем воздухе, чем сидеть дома за компьютером. На этом общение наше прекратилось. Прошло 7 месяцев с нашей разлуки. Мне было очень тяжко. Я не знал, куда себя деть, чтоб не думать о ней. Поэтому я опять погрузился в работу, чтоб накопить деньжат, поскольку по прибытии домой собирался пожениться с Усаги. Усаги мне начала сниться. Я видел её заплаканные глаза, и сердце больно сжималось. Я постарался загрузить себя еще сильнее, чтобы мне ничего не снилось. И вот мне перестала сниться Усаги. Но один сон мне не давал покоя. Я видел во сне мальчика, так похожего на меня, который тянул ко мне свои ручонки. Я начал думать, что это я, почему же мне было так одиноко, понятно было, но почему я тянул к себе ручки, я понять не мог. Этот сон не давал мне покоя. Если поначалу к утру я его забывал, по потом это было уже словно кошмар. Только я закрывал глаза, как он ко мне приходил. Не давало покоя мне еще одно обстоятельство. Сердце начало барахлить. Порой так сожмется, что аж дух перехватывает. И это было скорее моральное ощущение, чем физическое. Дошло до того, что я не мог уже спать от этой боли. Я уже не мог есть, с трудом запихивая в себя еду, я плюнул на все и собрав свои вещи, полетел домой, к Усако. Больше без неё я уже не мог жить.
